Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер, фрейлина и
приближенная императрицы Марии Феодоровны, встречая важного и чиновного
князя Василия, первого приехавшего на ее вечер. Анна Павловна кашляла
несколько дней, у нее был грипп, как она говорила (грипп был тогда новое
слово, употреблявшееся только редкими). В записочках, разосланных утром с
красным лакеем, было написано без различия во всех:
"Si vous n'avez rien de mieux à faire, M. le comte (или mon prince), et
si la perspective de passer la soirée chez une pauvre malade ne vous effraye
pas trop, je serai charmée de vous voir chez moi entre 7 et 10 heures.
Annette Scherer".[3]
-- Dieu, quelle virulente sortie [4] -- отвечал, нисколько не
смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в
чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он
говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили,
но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями,
которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному
человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою
надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
-- Avant tout dites moi, comment vous allez, chère amie? [5]
Успокойте друга, -- сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из-за
приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
-- Как можно быть здоровой... когда нравственно страдаешь? Разве можно
оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? -- сказала
Анна Павловна. -- Вы весь вечер у меня, надеюсь?
-- А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться
там, -- сказал князь. -- Дочь заедет за мной и повезет меня.
-- Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes
ces fêtes et tous ces feux d'artifice commencent à devenir insipides.
[6]
-- Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, -- сказал
князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел,
чтобы верили.
-- Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a-t-on décidé par rapport à la
dépêche de Novosiizoff? Vous savez tout. [7]
-- Как вам сказать? -- сказал князь холодным, скучающим тоном. --
Qu'a-t-on décidé? On a décidé que Buonaparte a brûlé ses vaisseaux, et je
crois que nous sommes en train de brûler les nôtres. [8] -- Князь
Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна
Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена
оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда
ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее,
делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны
Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных
детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не
хочет, не может и не находит нужным исправляться.
Примерно так я такие посты после работы воспринимаю
Сегодня: Тяпница, 10.05.2024, 15:19 
